Одной из существенных преград к осуществлению сделок с недвижимостью является наложенный на неё арест. Арест на квартиру или другой объект недвижимости представляет собой запрет совершать с ним любые сделки, носящие как платный, так и безвозмездный характер. Арест на недвижимые объекты накладывается исключительно решением суда или в рамках исполнительного производства.
Арест на квартиру – возможные причины
Такая мера применяется, если владелец недвижимости имеет существенного размера долг, например, образованный просрочкой в погашении кредита. Арест на квартиру или другой вид недвижимости может накладываться по инициативе банка, выдававшего кредитные средства на приобретение данного имущества в ипотеку, если должник перестал платить по ипотеке.
Арест имущества может накладываться, если недвижимость выступает предметом спора. Нередко под арестом оказывается квартира, если наследники оспаривают права на неё или не могут прийти к соглашению о её справедливом разделе. Если недвижимость стала предметом залога, например, в ломбарде, то на неё тоже накладывается арест до момента исполнения должником принятых на себя обязательств.
Применительно к долговым обязательствам, арест накладывается на квартиру лишь тогда, когда сумма долга приближена к стоимости квартиры. Если же долг существенно меньше, суд отказывает в наложении ареста.
Последствия наложения ареста
Арест порождает собой обременение, не позволяющее собственнику по своему усмотрению распорядится арестованной квартирой:
- продать;
- произвести обмен;
- заложить;
- передать в аренду;
- завещать;
- подарить.
Как узнать наложен ли арест на квартиру
Вопрос о том, не под арестом ли квартира, особенно актуален для тех, кто собирается купить недвижимость. Как проверить квартиру на обременение?
Читайте также:
Как получить прописку
Вынося решение об аресте, суд обязательно уведомляет об этом “Росреестр” (УФРС). Данные сведения, носящие официальный характер, обретают вид специальной отметки в базе данных по арестованному объекту. Факт ареста фиксируется в реестре.
Если потенциальный покупатель объекта закажет выписку из “Росреестра” (обычную либо расширенную), то из неё он легко узнает об аресте. Данную выписку вправе получить абсолютно любое лицо.
А также об аресте можно узнать из открытой базы исполнительных производств. Учтите, что арест может накладываться не на весь объект в целом, а на долевую собственность в квартире, если должнику принадлежит только эта доля.
Факты, препятствующие наложению ареста
Наложить арест на квартиру не представляется возможным, если она является единственным имеющимся у должника (ответчика) жильём. Однако указанное правило не действует, если квартира является предметом залога для выдачи кредита. По обоснованным требованиям выдававшего кредит банка квартира вполне может быть арестована с последующей её продажей.
Как снять арест на недвижимость
Основаниями снятия ареста выступают исполнение обязательств в должном объёме или разрешение спора относительно арестованного имущества.
Как только вопрос, спровоцировавший наложение ареста, будет разрешён судом (приставами), ответчик (должник), выступающий собственником квартиры или её доли, обязан написать соответствующее заявление о снятии ареста.
Удовлетворение данного заявления служит основанием для удаления отметки об аресте в УФРС.
Что делать если вы узнали об аресте после подписания договора купли-продажи
Бывает так, что о факте ареста на квартиру покупатель узнаёт уже после подписания договора, то есть когда сделка по приобретению, как оказалось, арестованной квартиры запущена в действие.
Паниковать в этой ситуации не следует, как и расторгать сделку сразу. Сперва оцените причины наложения ареста. Вполне возможно, что их уже нет, а арест оказался не снятым по чисто формальным причинам. Например, собственник по незнанию просто не написал соответствующего заявления о снятии указанного обременения, полагая, что это произойдёт автоматически.
Боевая машина поддержки танков (БМПТ) «Терминатор» - совершенно новый тип военной техники: машина не является ни танком, ни бронетранспортером. Эта техника в первую очередь предназначена для прикрытия танков в условиях городского боя, ее задача - вовремя обнаружить и уничтожить гранатометный расчет, дот, бронетехнику противника, а также низколетящие цели.
Несмотря на положительные отзывы о «Терминаторе», эта машина еще не поступила на вооружение Российской армии. Сейчас она засветилась в Сирии, где, по всей видимости, проходит боевую обкатку.
В Интернет попали фотографии БМПТ в Сирии в так называемом пустынном камуфляже. Сначала «Терминатор» продемонстрировали сирийскому президенту Башару Асаду, который прилетел на российскую авиабазу Хмеймим для встречи с начальником Генерального штаба ВС РФ Валерием Герасимовым.
Это БМПТ объект 199 «Рамка», - поясняет военный эксперт Виктор Мураховский, - там немного переделали сам модуль вооружений, поставили защиту от ПТУР, а система управления огнем осталась та же самая. Эту машину еще называют «Терминатор-1», где экипаж составляет пять человек.
По некоторым данным, несколько «Терминаторов» было передано российской стороной элитному сирийскому подразделению «Соколы пустыни». В июле они вели наступление на расположенный в провинции Хама анклав боевиков. Это очень удобный случай обкатать саму концепцию боевого применения машины.
Основная задача БМПТ - выявлять и поражать цели, представляющие угрозу для танков. Это расчеты, вооруженные противотанковыми комплексами, гранатометчики, укрепленные позиции типа дотов и дзотов. Также у машины есть возможность поражать с ходу и с места танки и БМП, а также вертолеты и низколетящие малоскоростные самолеты.
Идея создания подобной машины витала в воздухе еще во времена афганской войны. Тогда стало понятно, что самыми опасными врагами для танков являются не противостоящие им танки, а гранатометчики, стреляющие из укрытий, а также расчеты ПТУР. Причина в том, что экипажи не успевали реагировать на внезапно появляющиеся перед ними ПТУРы или РПГ и не могли предотвращать эту угрозу, не имея скорострельного вооружения, способного быстро переориентироваться с одного объекта на другой.
Боевые машины пехоты или бронетранспортеры, хотя и имеют подобное оружие, не способны действовать рядом с танками, так как их бронирование недостаточно. Поэтому военные потребовали от разработчиков создать бронированную машину, способную поддерживать в бою танки, обеспечивая их прикрытие, уничтожать танкоопасную живую силу противника, беря на себя тем самым даже какую-то часть функций пехоты. Она должна оснащаться скорострельным вооружением с возможностью быстро переориентироваться с одной цели на другую. Но при этом сопровождать танки в едином с ними строю и иметь бронирование, соответствующее их уровню.
В конце 80-х годов КБ Челябинского тракторного завода было назначено головным исполнителем работ по теме БМПТ. Главным требованием к машине стало мощное вооружение с большим углом возвышения, а также хороший уровень защиты корпуса, который не уступал бы танковому. Было изготовлено несколько вариантов машин на модифицированном шасси танка Т-72А.
В первом варианте по бокам башни были установлены две 30-мм пушки 2А72 и спаренные с ними 7,62-мм пулеметы ПКТ, с каждого борта разместили по шесть неуправляемых противотанковых ракет. За башней поставили два 12,7-мм пулемета НСВТ. Машину снабдили навесным комплексом динамической защиты «Контакт-1» и бортовыми экранами. Из-за такого мощного вооружения экипаж оказался многочисленным - до семи человек.
Второй вариант - с двухместной башней - включал 100-мм орудие - пусковую установку (ОПУ 2А70) с боекомплектом 50 выстрелов. В едином блоке с ОПУ размещалась 30-мм пушка 2А72 с двумя подводами боепитания и 40-мм автоматический противопехотный гранатомет. Кроме основного вооружения в башне устанавливалась автономная стабилизированная пулеметная установка с пулеметом ПКТ.
К сожалению, с наступлением 90-х годов проект лег на полку. Вновь серьезно им начали заниматься после первой чеченской кампании. Тогда после анализа больших потерь танков в ходе городских боев было принято решение возобновить создание машины, способной уничтожать цели, которые танк из-за невысокого темпа стрельбы оперативно поразить не может. Теперь проектом стало заниматься ОАО «Научно-производственная корпорация «Уралвагонзавод» в Нижнем Тагиле. Инженеры не стали использовать наработки своих предшественников, а решили создать новый проект - объект 199 «Рамка».
Итак, что же такое «Терминатор»? На серийное шасси от танка Т-90 установлен спаренный блок из двух автоматических 30-мм пушек 2А42 с боезапасом в 850 снарядов, 4 пусковые установки управляемых противотанковых ракет «Штурм-С» с кумулятивными или термобарическими боевыми частями, пулемет «Корд» и 2 автоматических 30-мм гранатомета АГ-17Д. Машина способна преодолевать рвы до 3 метров и стены в 1,5 метра. Она может одинаково легко «достать» на дальности до 5 тысяч метров танк или долговременную огневую точку противника. «Терминатор» снабжен современной автоматизированной системой управления огнем (СУО) «Рамка», имеющей большие возможности по обнаружению целей ночью и в плохую погоду на дальности до нескольких километров. В ее состав входят цифровой баллистический вычислитель, комплект автоматических датчиков, которые постоянно следят за условиями ведения стрельбы, автомат сопровождения цели. СУО позволяет командиру обмениваться оперативными данными с экипажем, а также с другими машинами подразделения.
Командир машины имеет панорамный прибор наблюдения с переменным масштабированием, который включает в себя оптический и тепловизионный каналы, лазерный дальномер; при необходимости возможно подключение телевизионного изображения с прицела наводчика на его собственный дисплей. По периметру командирского люка размещено пять перископических приборов наблюдения ТНПО-260, что позволяет командиру иметь сектор обзора на все 360°.
Наводчик-оператор располагает прицельным комплексом, стабилизированным в двух плоскостях, с 4- и 12-кратным увеличением, лазерным дальномером, каналом наведения ракет. Благодаря встроенной аппаратуре сопровождения цели на базе прицела «Сосна-У» наводчику достаточно найти цель, а далее СУО действует по известному принципу «выстрелил - забыл», а это означает, что он сразу может перенести свое внимание на другие цели. Бортовые стрелки гранатометов пользуются стабилизированными в вертикальной плоскости дневными/ночными прицелами, электронно-оптическим преобразователем, имеющим 7,5-кратное увеличение.
В 2006 году БМПТ завершила государственные испытания и была рекомендована к серийному производству, которое должно было начаться с 2010 года. Для испытаний было построено два экземпляра БМПТ, один из которых был испытан реальным обстрелом, подрывами на минах и фугасах, доказав высокую живучесть. В ожидании госзаказа на «Уралвагонзаводе» были заложены первые три серийных корпуса, однако по решению тогдашнего министра обороны Сердюкова программа была закрыта. Несколько машин было поставлено в Казахстан, где они сейчас с успехом эксплуатируются.
С приходом Сергея Шойгу проект вновь реанимировали, однако потребовали доработок машины. В первую очередь производитель в новом проекте, который назвали БМПТ-72, или «Терминатор-2», учел опыт, полученный при испытаниях предыдущей машины. Это позволило обновить конструкцию, состав вооружения и оборудования. Главным отличием машины от предшественника является базовое шасси.
«Терминатор-2» базируется на корпусе и ходовой части танка Т-72. Экипаж сокращен до трех человек: в его составе остались только механик-водитель, командир и наводчик-оператор вооружений. Гранатометы были убраны из комплекса вооружения, что позволило упростить работы по переоснащению готового танкового шасси. Кроме того, вывод из экипажа гранатометчиков позволил сократить количество человек в машине до «танкового» уровня. Все вооружение БМПТ-72 устанавливается на башне.
Сейчас представители «Уралвагонзавода» говорят о том, что идет работа по созданию «Терминатора-3» на базе платформы «Армата». На нее планируется поставить корабельную пушку калибра 57-мм с дальностью 16 км. «Против такой машины боевикам делать нечего. Да, они дорогие, но насколько они эффективны! Поэтому считаем, что перспективы есть», - рассказал гендиректор корпорации Александр Потапов.
Военный эксперт Антон Лавров считает, что концепция БМПТ «Терминатор-3» с мощным вооружением имеет хорошие перспективы.
Сейчас характер боестолкновений изменился, в той же Сирии мы видим, что основной угрозой для танков являются управляемые ракеты. БМПТ изначально разрабатывалась для условий, когда противник вооружен легким противотанковым оружием - гранатометами. И на больших дистанциях, на которых используется противотанковая ракета, старый «Терминатор» не так эффективен, как при бое на коротких и средних дистанциях. Разработка на основе «Арматы» - это гораздо более эффективный вариант, так как мощное вооружение позволяет стрелять на большую дальность. Такая БМПТ будет очень востребована.
Во время протестной акции 12 июня на Марсовом поле в Петербурге задержали, а затем арестовали на 10 суток и оштрафовали на 12 тысяч рублей сотрудницу журнала «Собака.ру» Ксению Морозову. Сейчас срок ее ареста как раз подходит к концу. Попутно вскрылись факты, которые превращают этот сюжет в значимое для всей России событие. По крайней мере, для всего журналистского сообщества.
Дело в том, что Ксения, похоже, действительно пришла на митинг протестовать. По крайней мере журнал «Собака.ру» о протестах так ничего и не написал. Среди его последних новостей — сообщение о кастинге котов в Эрмитаже, фотообложки Playboy и обзор винного бара. «Собака.ру», прямо скажем, не тот журнал, что отправляет корреспондентов на антиправительственные митинги. Даже заявление в защиту своей сотрудницы журнал сделал очень аккуратно. Сразу подчеркнул, что та и впрямь была на несанкционированном митинге, и решение суда оспаривать не собирается.
Журнал пространно назвал Ксению Морозову «сотрудницей редакции». Не журналистом, не корреспондентом и не репортером. Более того, в заявлении сказано, что Ксения Морозова — SMM-менеджер. То есть человек, отвечающий за продвижение журнала в соцсетях. Специалист по марктингу вообще-то.
При этом оказалось, что у Ксении Морозовой была с собой пресс-карта, которой, по закону, достаточно, чтобы доказать кому угодно — ты на журналистском задании.
Мне интересно: любой сотрудник журнала имеет право на иммунитет от полицейского преследования, недоступный обычным гражданам? И любому ли из них положен оберег в виде пресс-карты? Бухгалтеру, например, положен? Может быть, бухгалтер этого журнала тоже был на митинге и теперь арестован, но мы про него ничего не знаем.
И если SMM-менеджеру журнала полагается иммунитет, не нужно ли выдавать пресс-карты маркетологам, например, птицефабрики?
На сайте журнала «Собака.ру» можно найти несколько достойных публикаций, подписанных Ксенией Морозовой. Почему журнал не считает нужным назвать сотрудника тем словом, которое он заслуживает? Если человек делает интервью, репортажи, новости, то он журналист. В журнале для Ксении Морозовой не хватило журналистской ставки? Или журнал вообще избегает необходимости именовать своих сотрудников журналистами, чтобы потом не пришлось за них отвечать? Или журнал «Собака.ру» юридически не журнал, а, например, пиар-агентство?
Почти никогда нельзя сказать, где в случае журналиста нарушаются права человека, а где — право на свободу слова. Поэтому в любом правовом государстве журналистов принято без очень веских причин не трогать. Журналиста проще купить. Выпроводить в эмиграцию. Убить, наконец. А арестовать сложно, потому что общество, каким бы слепым и глухим оно ни было, очень хорошо чувствует: там, где арестовывают журналистов, остальным надеяться не на что.
И журналист в правовом государстве отлично понимает, что залог его личной и профессиональной безопасности — только лишь неравнодушие общества. Поэтому в странах с давними демократическими традициями политическая и идеологическая ангажированность журналиста презирается. И есть много журналистов, которые в боязни прослыть ангажированными даже на выборы не ходят. Подчеркнуто не голосуют.
Вопрос свободы журналиста — вопрос безопасности всего общества. Безопасность журналиста во время военных, политических конфликтов, гуманитарных катастроф — это вопрос интересов общества. Общество заинтересовано в полной и свободно распространяемой информации.
Но журналист, который идет на митинг митинговать, а не писать репортаж, отвечает интересам общества? Может этот журналист гарантировать объективное информирование? Почему тогда общество должно его защищать? И почему такой журналист должен иметь привилегию защиты от репрессий?
Положение журналистов в России уже не просто критично — оно трагично. И даже настоящие журналисты особого иммунитета от преследования властью давно не имеют. В такие времена любые случаи злоупотребления журналистским статусом идут во вред всему профессиональному сообществу.
Проблему раздачи журналистского иммунитета активистам и политической ангажированности независимых журналистов обсуждать начали в 2011 году. Когда по всей России журналисты не просто информировали, но и агитировали граждан выходить на опасные митинги. Граждан тогда задерживали, а журналисты прикрылись пресс-картами. Так было в декабре 2011-го. Так было в следующем году на Болотной. Так было в день оглашения приговора по делу «Кировлеса». Так было, наконец, 26 марта и 12 июня.
В нашей стране журналистам не оставили места для маневра. В том же Петербурге считают, что на митинги нужно получать аккредитацию и носить специальные жилеты. Чтобы, стало быть, ОМОН смог отличить зависимых от независимых. Да, в таких условиях надо защищать само значение пресс-карты. И само право журналиста беспрепятственно работать там, где он хочет. Дела Морозовой и Идрисова, пусть даже они пришли на митинг отнюдь не с журналистскими намерениями, способны отбросить права всех журналистов далеко назад.
Но они же должны привести профессиональное сообщество в чувство. В результате многолетнего давления на журналистов, обесценивания всего института журналистики государством у народа никакого уважения к журналистам не осталось. Более того, россияне сейчас в основном уже не понимают сути профессии и значения свободы слова. Прикрытие от полиции удостоверением в такие времена — это преступления против профессии. Потому что дискредитирует журналистов в глазах народа и той же полиции. Думаете, люди не видят, как стоящий с ним на митинге журналист скандирует те же лозунги, но ОМОН его не бьет и выпускает на свободу? Думаете, полиция и судьи не читают новости и не знают, что независимый журналист Винокурова организовывает митинг? Что Александр Плющев агитирует и задерживается как гражданин, а потом выходит из автозака как журналист? Думаете, наконец, что никто в Петербурге не знает, что журнал «Собака.ру» пишет про моду, а не коррупцию, и поэтому не мог отправить корреспондента на задание? Тем более маркетолога. Не надо дурить людям головы.
Неравнодушие людей — единственный гарант хоть какой-то журналистской неприкосновенности. Люди будут следить за судьбами журналистов, пока те хоть как-то защищают их интересы. Когда станет ясно, что пресс-карты нужны журналистам для защиты самих себя, общество ко всем к ним, то есть к нам, окончательно потеряет интерес. И заголовки вроде «Очередного журналиста задержали на митинге» никого больше волновать не будут.
Анастасия Миронова,
специально для «Новой»
«Понимаю тех, кто хочет защититься от произвола»
Зачем журналисты ходят на протестные акции
Начну с того, что граждане имеют право мирно и без оружия собираться там, где они захотят. Те, кто отдает приказ задерживать, причем порой весьма жестко, людей собравшихся таким образом, на мой взгляд, — преступники, очевидно превышающие свои должностные полномочия. Не говоря уж о многочисленных нарушениях при задержании, фальсификации протоколов, формальном судебном рассмотрении и т.д. Обсуждая работу и поведение журналистов на массовых акциях, нужно понимать и называть вещи своими именами: в подавляющем большинстве задержания на этих акциях ничего общего с законностью не имеют и являются полицейско-судебным произволом.
Разговор о цеховом начну с себя. В тексте Анастасии Мироновой упомянуто, что «Александр Плющев агитирует и задерживается как гражданин, а потом выходит из автозака как журналист». Это просто неправда, и, если этот факт изложен в корне неверно, у меня есть сомнения относительно других фактов, упоминающихся в этом тексте.
Надеюсь, что неизвестная мне Анастасия Миронова просто поленилась проверить обстоятельства моего задержания 26 марта. Тогда с моей коллегой Таней Фельгенгауэр мы наблюдали за тем, что происходит у кинотеатра «Пушкинский". Я вел прямую видеотрансляцию в Facebook, то есть занимался прямой журналистской работой, показывая людям то, что происходит. Для человека, не поленившегося пролистать мою ленту в Facebook до этого дня, все станет очевидным: агитировал ли я за что-нибудь, и как меня забрали, и что вышел я не из автозака, а лишь спустя 6 часов после задержания — из ОВД на окраине Москвы.
Я действительно бываю на массовых акциях, но, разумеется, не как участник. Единственное исключение (акции в защиту прав журналистов) — пикеты после жестокого избиения Олега Кашина.
Я работаю ведущим эфира на радио «Эхо Москвы» и часто обсуждаю протестные акции в эфире. Я считаю необходимым посмотреть на все своими глазами: сколько народу было, с каким настроением пришли, как себя вели, как действовала полиция и т.д. Редакция использует мои фотографии, твиты и трансляции для сайта «Эха Москвы». Я, как и мои коллеги, охотно выхожу в эфир с репортажами, но все же главная цель — посмотреть, чтобы знать и понимать. И это тоже журналистская работа, не только опубликованные репортажи и другие материалы.
Более того, журналист, как и любой гражданин, может выражать свою политическую или общественную позицию. В этом случае он идет на акцию как обычный человек, оставляет удостоверение дома и может нести транспаранты и скандировать лозунги. Но даже если он прихватил его с собой, в этом случае он не прикрывается удостоверением во время задержания и оформления.
Хотя, надо признать, я понимаю людей, которые любыми средствами пытаются избежать ареста, поскольку аресты эти незаконны, и, как правило, базируются на липовых протоколах. Я своими глазами видел, как задерживают людей, не нарушающих порядок, даже не скандирующих, без транспарантов. Вся их вина состояла только в том, что они оказались в этом месте. Надо ли говорить, что в протоколах у них оказывались нарисованными и лозунги, и, бывало, транспаранты, которых те в глаза не видели. Так что, понимаю тех, кто пытается чем угодно защититься от этого произвола.
Власти лукавят, когда говорят, что журналисты прикрываются пресс-картами. Очевидно, что журналисты как раз мешают творить беззаконие, и власти стремятся сделать все возможное, чтобы снизить их число на акциях. Задерживать, ошельмовывать, требовать каких-то безумных аккредитаций на несанкционированные мероприятия, надевать яркие жилеты. На акцию 12 июня я пришел в футболке, на которую крупно отсканировал свою пресс-карту — просто, чтобы посмеяться над этим стремлением оградиться от внимания прессы.
Разговоры о том, что журналисты «прикрываются удостоверениями» — нашистская тема, вброшенная в начале десятых годов. Как раз для того, чтобы увести разговор о произволе полиции и властей. Вброс этот, как видим, время от времени, сознательно или по глупости повторяется. Давайте обсудим действительно значимые проблемы.
Александр Плющев,
журналист
«Мы — нонкомбатанты»
Почему журналистам нельзя поддерживать одну из воющих сторон
Мне кажется, автор смешивает совершенно разные ситуации и проблемы в одну кучу. Еще во время митингов 2011—2012 годов многим журналистам хотелось принимать в них участие, а не освещать их. А вот ряд активистов, наоборот, выдвигал претензии журналистам, которые приходили на акции работать, искренне недоумевая, чем написание репортажа для СМИ отличается от публикации отчета в блоге и почему у прессы есть удостоверения, а у них нет. Были и случаи злоупотребления, когда активисты всеми правдами и неправдами пытались достать себе пресс-карту, считая, что она является гарантированным способом решения проблем с полицией.
Тогда представители профессионального сообщества пришли к очевидному разумному консенсусу: если идешь на митинг участвовать, пресс-карту оставляешь дома. Если идешь на митинг работать — не берешь плакат, не скандируешь, не носишь символику. Активистам тоже вроде бы все давно популярно объяснили, и случаев злоупотребления пресс-картами стало сильно меньше.
При этом пресс-карта не является гарантией непопадания в полицию. На каждом несанкционированном митинге происходят задержания работающих журналистов, несмотря ни на какие пресс-карты. А уж сколько за эти годы правоохранители побили фотоаппаратуры, вообще не поддается учету. Полиция в ответ на претензии рекомендует одевать на такие акции журналистов в спецодежду, что очень мешает работе, а несколько лет назад была вообще специальная пресс-карта от МВД Москвы, которые давали журналистам крупных изданий именно для освещения несанкционированных мероприятий.
Теперь о журналистах и их политической позиции. Интересно, в каких это странах «с давними демократическими традициями» политическая ангажированность журналиста презирается? Может быть, в США, где медиа открыто выступали на стороне кандидата в президенты Хиллари Клинтон? Или во Франции, где есть медиа самого широкого спектра — от консервативного до ультралиберального (нет, я даже не про «Шарли Эбдо»)? У журналиста есть все права и обязанности гражданина своей страны. Журналист имеет право на политические предпочтения, которые можно спокойно высказывать в своих соцсетях, но не имеет право злоупотреблять своей маленькой трибуной по месту работы — иначе однажды журналист превратится в Дмитрия Киселева.
Что касается истории с моим участием в организации митинга против реновации, то дело было так. Я всегда стараюсь воздерживаться от участия в любых митингах, кампаниях (кроме благотворительных) и так далее, так как не считаю такую деятельность совместимой с журналистской работой. Ситуация с реновацией затронула конкретно меня, как собственника квартиры в пятиэтажке. Я сразу поставила об этом в курс руководство своей редакции и спросила, можно ли я разово включусь в процесс организации митинга, так как напрямую затронуты мои интересы. Эта история была ограниченной во времени и закончилась 14 мая. Репортаж с того митинга я, разумеется, не делала и на следующий день вернулась к исполнению профессиональных обязанностей.
Есть еще одна проблема, о которой автор умалчивает. Знаменитая фотография «Голод в Судане» принесла фотографу Кевину Картеру Пулитцеровскую премию в 1994 года. На фотографии изображена маленькая девочка, согнувшаяся от голода, и большой кондор, ждущий ее смерти на заднем плане. Фотограф прогнал кондора, но не приложил усилий для спасения девочки. Через несколько месяцев после получения премии он покончил с собой.
Вопрос, где проходит грань, после которой журналист имеет право и даже должен вмешаться в судьбы своих героев, — открытый. Может ли военкор собирать гуманитарную помощь для своих героев, увидев их страдания? Мой личный ответ таков: если жизни и здоровью твоих героев, мирных жителей всерьез что-то угрожает, то убрать пресс-карту в ящик стола на несколько часов или дней для спасения людей можно и даже нужно. А вот поддерживать одну из воюющих сторон журналисту нельзя, это закреплено всеми международными конвенциями. Мы — нонкомбатанты.
Екатерина Винокурова,
журналист
20.02.2019 , Сашка Букашка
Арест имущества -это ограничение владельца в возможности им распоряжаться. Обычно это мера, применяемая при принудительном взыскании долгов по налогам. Расскажем подробнее, что такое наложение ареста на имущество и как проверить, не находится ли жилье под обременением?
Часто случается так, что люди не могут (или не хотят) платить свои долги. Один одолжил кругленькую сумму на развитие бизнеса, а бизнес прогорел. Другой накупил в кредит кучу дорогих вещей и теперь еле сводит концы с концами. А третий уже год не работает и не платит бывшей жене . И у многих в таких случаях возникает вопрос: не арестуют ли за долги жилье? Попробуем разобраться, когда стоит реально опасаться за свое имущество.
Что это такое
Арест имущества должника включает запрет распоряжаться этим имуществом. А при необходимости - ограничение права пользования имуществом или его изъятие. В отношении жилья это подразумевает наложение запрета на проведение каких-либо действий с недвижимостью. Квартиру, находящуюся под арестом, нельзя:
- обменять;
- продать;
- подарить;
- заложить;
- сдать в аренду и т. п.
При этом владелец, как правило, может пользоваться своей квартирой, то есть жить в ней. Исключение составляют ситуации, когда пристав-исполнитель налагает арест в целях обращения взыскания на имущество должника. В этом случае от должника могут потребовать освободить жилье, а сама квартира выставляется на торги.
Помимо наказания должников, практикуется наложение ареста на имущество в уголовном процессе. Арест в этом случае налагается на имущество подозреваемого или обвиняемого.
Обратите внимание, что арест может быть наложен только на жилое помещение, находящееся в собственности. Если ваши права нарушены - .
Когда жилье может быть арестовано
Например, перед выходом на пенсию Анна Аристарховна сделала в квартире хороший ремонт, купила дорогую мебель и собралась жить на заслуженном отдыхе в свое удовольствие. Но радость была недолгой - ее сосед сверху Степан Приходько уехал на и забыл закрыть горячую воду. Сумма ущерба, причиненного имуществу Анны Аристарховны, составила почти миллион рублей. Платить Приходько отказался, и пенсионерка была вынуждена . А вчера она узнала от соседей, что Степан срочно продает жилье и собирается уезжать из города. Теперь Анна Аристарховна готовит заявление в суд о наложении ареста на квартиру Приходько в качестве меры по обеспечению ее иска, иначе своих денег она рискует не получить.
Или еще пример. Семен Пупыркин алименты бывшей жене не платит уже два года - как с работы за пьянку выгнали, так и не платит. Имущества у него нет, одна «хрущевка» пополам с матерью. Недавно они решили продать жилье в городе и переехать жить в деревню. Но в МФЦ Семена огорошили: оказывается, приставами наложен арест доли квартиры за неуплату алиментов, и продать свою половину теперь он не сможет, пока не погасит задолженность.
Какое имущество нельзя арестовать
Согласно ст. 79 ФЗ № 229 от 02.10.2007 «Об исполнительном производстве», можно наложить взыскание на любое имущество, кроме того, с которым такие действия запрещены. Так какое имущество не подлежит аресту судебными приставами?
На этот вопрос может ответить ст. 446 ГПК. Согласно ей, нельзя изъять единственное жилье должника, а также землю, на которой оно расположено. В качестве единственного жилья подразумевается жилое помещение или его часть, которые являются единственными пригодными для жизни. В связи с этим возникает вопрос: если арест уже наложен, можно ли признать его незаконным? Увы, в законодательстве нет конкретного ответа, а судебная практика довольно противоречива. Часто арест рассматривается как самостоятельная мера принудительного исполнения, которая не является взысканием и не ведет в этому. Следовательно, в этом случае арест жилья правомерен.
Как снять арест с квартиры
Обременение будет снято с жилого помещения только после устранения оснований его наложения. Поэтому сначала важно определить причину ареста квартиры. Например, если он был наложен за долги по ипотеке, следовательно, снятие обременения жилья произойдет, когда его владелец заплатит долг банку. А если жилье арестовано по определению суда в качестве меры по обеспечению иска, то в случае принятые меры сохранятся до вступления в законную силу решения суда. В некоторых случаях судья может одновременно с принятием решения вынести определение об отмене обеспечительных мер. При удовлетворении иска принятые меры по его обеспечению сохраняют свое действие до исполнения решения суда.
По закону снять арест имеет право лишь тот орган, который его наложил, то есть суд или служба судебных приставов. Следовательно, когда причина, по которой было наложено ограничение, будет урегулирована, владельцу недвижимости необходимо обратиться в тот же суд (или тот же отдел ФСПП), который принимал соответствующее решение.
После того как запрет будет снят, решение об этом необходимо предоставить в ЕГРП для внесения сведений о снятии с квартиры обременения.
